Илья Авербух уже несколько лет является автором различных ледовых шоу. В этом году на его плечи выпала серьезная задача – провести церемонию открытия Зимней универсиады в Красноярске. О том, насколько чемпиону мира по фигурному катанию удалось с ней справиться, читайте в нашем материале.
Фото: Дмитрий КАРАНДАШОВ
– У церемоний открытия есть определенная тенденция: в каждой из них нужно отобразить историю страны так, как не было до этого раньше. У нас был и чемпионат мира по футболу, и Олимпиада, и Универсиада в Казани. Сложно ли было найти что-то новенькое?
– Очень точный вопрос, потому что это сложно по-режиссерски. Я долго думал, как сделать так, чтобы церемония отличалась от других. У нее есть свои штампы, и эти штампы должны быть озвучены. При этом все время надо было брать посередине. Вот, например, блок «Народы севера». Если сейчас углубиться во все их конфликты и историю, то времени рассказать все точно не хватит. Нужно было выходить в общую историю, даже с точки зрения костюма. При этом чтоб это не было скучно.
– Вы также являлись главным режиссером на чемпионате мира по футболу в России. Там церемония открытия заняла всего 15 минут, здесь – около двух часов. Универсиада, получается, стала площадкой, где вы смогли разгуляться и открыть людям свою душу?
– Ну, церемония чемпионата мира – это было фантастическое действие. Я рад, что мне посчастливилось работать с такой большой командой. За эти 15 минут, что длилась церемония, все зрители находились больше в ожидании самого футбольного матча. Там была очень крепкая опора в виде хэдлайнеров – Робби Вильямса и Арины Грифулины. Когда они есть, то шоу должно быть. У нас потрясающие иполнители – и Леша Воробьев, и Нюша, и Зара. Но они были вплетены в сценарий. Конечно, по масштабу и сложности действо на Универсиаде на три головы сложнее.
– Положа руку на сердце, скажите: вы кайфанули от церемонии открытия?
– Да. Но на официальной части все было на большом стрессе, потому что я не очень следил за хореографией и сценами, так как все уже было заранее отработано. Я следил за техникой: чтобы вовремя отработали животные, опустились сетки, не погас экран. Техника может все испортить. Это машина. И я молился, чтобы все это сработало. А вот на следующий день я действительно кайфанул. Я увидел, что это самодостаточный проект.
– На мой непрофессиональный взгляд, катание Алексея Ягудина было фееричным. Как вы оцените его появление на льду?
– Леша честно говорил, что очень волнуется. На официальной церемонии открытия тройной тулуп он прыгнул – через день не получилось. Это связано тем, что было недостаточно много льда. Мне понравилось, что он хоть и волновался и мог не рисковать, пошел и сделал этот тройной прыжок.
– Какой у него был образ по отношению ко всей церемонии?
– Ягудинская энергия соответствовала нашей тематике. Номер был посвящен Диме Хворостовскому. Для меня катание Леши именно внизу – это олицетворение парящей в космосе души. Я вкладывал в это большую историю. Мост – это граница между нами и теми, кто уже ушел от нас. Наша лестница – это светлая лестница. Это лестница в небо, на которое рано или поздно каждый из нас уйдет. И она в данной ситуации была в памяти об ушедшем Дмитрии. Лестница состояла из зонтиков, а зонтики, как мы знаем, – это символ Поздеева.
Фото: Дмитрий КАРАНДАШОВ
– Залог успеха церемонии состоял как раз таки в таких нюансах?
– Да, каждое действие было продумано. Даже если человек не знает, что Поздеев – это символ зонта, то когда встроена единая линия, она начинает на тебя действовать магнитом. Но это потребовалось время, потому что решение по сцене памяти Диме не давалось больше полугода. Нужно было показать трагический момент, не входя в чрезмерную траурность, потому что церемония-то все-таки праздничная!
– Когда ставили программу, не промелькнула мысль в голове: «Я тоже могу взять и выйти на лед?»
– Нет, я уже давно угомонился со своими претензиями на лед. Я хочу сказать, то для меня эта церемония была важна еще и тем, что я смог избавиться от стереотипов. При всем том, что я делаю очень много мероприятий, ни у кого не было видения, как я решу это шоу. Я сознательно ушел от ледового характера. Хотя, думаю, все внутренне подразумевали, что если делает Авербух и это ледовый дворец с зимней историей, то будет красивое ледовое шоу. Здесь мне было интересно, смогу ли я победить пространство. Практически безо льда. Конечно, совсем без него я не мог. Но все-таки 90 % церемонии – это различные жанры искусств, как танцевальных, так и цирковых.
– Весь сценарий церемонии был под вашим личным контролем?
– Очень важно, что я находился в теплом тандеме со сценаристом. Не было такого, что мне кто-то написал сценарий, а я его потом просто воплотил. Я участвовал в создании. Поэтому мне очень легко было работать со всеми сценами – я видел их от начала и до конца.
– Лично я очень восхищаюсь фигуристами. Одно дело – закончить карьеру и пойти по пути тренера, оставаясь на той же колее. Совсем другое – начать создавать шоу. Этот творческий подход к жизни закладывается ещё во времена спортивной карьеры?
– Фигурное катание – вид спорта, который имеет продолжение, в частности, как ледовое шоу. Это проявление себя не только в качестве артиста, но и в качестве режиссера-хореографа. Человек работает на своей территории, потому что она достаточно эксклюзивна. Жанр востребованный, и многие успешно его осваивают. Но для этого нужен позыв.
– Если еще год назад мы могли сказать, что Илья Авербух – это просто потрясающий фигурист, то сейчас еще можем добавить, что он – потрясающий режиссер. Согласны с такой формулировкой?
– Не совсем. Эпитет «потрясающий» я бы пока все-таки попридержал. Это не кокетство, просто работы еще очень много. Для меня очень важно было уйти исключительно от жанра ледового шоу, как я уже сказал. Важно было получить некое признание как режиссера. Шоу вышло хорошим. Думаю, что оно могло бы жить отдельно, без протокольной части. Ряд номеров украсил бы абсолютно любое шоу. У меня уже родилось много идей.
– У всех разные источники вдохновения. Кто-то настраивается музыкой, кто-то может креативить, находясь только в одном конкретном месте. Как вдохновляетесь вы?
– Все зависит от сложности задач. Была сложная задача: как сделать неледовое шоу, соблюсти достаточно скучную протокольную часть – и в меру патриотично, и в меру трогательно, и с единой сюжетной линией. Для меня это был вызов. Это единственная мотивация, так как, когда это пройденный этап, мне очень сложно себя заставить это сделать.